Демоны, призраки, сам лес , все ждут

Лес обгорел не от пламени он обгорел от того, что зима слишком долго дышала на него своим ледяным дыханием. Деревья стоят обглоданные, ободранные до чёрной кости, их ветви скручены в безумных судорогах, будто пытались вырваться из-под снега, но так и застыли в муке. Снег здесь не чистый он пропитан пеплом, ржавчиной, чем-то липким и тёмным, что никогда не тает. Он лежит плотным слоем, как саван, под которым ничего не растёт, ничего не живёт. Только иногда из-под него тянутся бледные, полупрозрачные руки руки тех, кто когда-то пытался уйти, но так и остался здесь, замёрзнув в вечной агонии.

Демоны ползут между стволов, их тела слишком длинные, слишком худые, будто их растянули на дыбе, а кости так и не срослись обратно. Кожа у них цвета льда, местами потрескавшаяся, и из ран сочится чёрная жижа, которая сразу же застывает на морозе, образуя стеклянные наросты. У некоторых нет лиц только зияющие пасти, полные обледенелых зубов, и глаза, утопленные так глубоко в черепах, что кажется, будто они смотрят не на тебя, а сквозь тебя, в ту пустоту, которая ждёт впереди.

А между ними блуждают призраки. Они не кричат, не стонут они просто стоят, обняв себя за плечи, и медленно раскачиваются, будто их колышет несуществующий ветер. Их лица размыты, как стёртые углём рисунки, но иногда сквозь туман их облика проступает гримаса, не боли, не страха, а такого глубокого, всепоглощающего отчаяния, что от него сжимается сердце. Они не просят о помощи. Они уже давно поняли, что помощи нет. Они просто существуют, как эхо того крика, который когда-то разорвал эту землю, но так и не был услышан.

Ты идешь, а снег хрустит под ногами, как кости. Ты знаешь, что они смотрят на тебя. Демоны, призраки, сам лес, все ждут. Они не торопят. Им некуда спешить. Зима уже делает своё дело она высасывает из тебя последнее тепло, она замораживает твои слёзы, она превращает твоё дыхание в лёд на губах. Ты чувствуешь, как холод проникает глубже, как лёд обрастает вокруг твоих рёбер, как твои мысли становятся медленными, липкими, как замерзающая кровь.

И когда ты наконец упадёшь, когда твои пальцы станут хрупкими, как сухие ветки, когда твоё сердце замедлится до последнего, еле слышного удара они подберут тебя. Демоны протянут свои длинные, костлявые руки, а призраки просто будут стоять рядом, наблюдая, как ты становишься одним из них. Не ради еды. Не ради мести. Им нужно твоё отчаяние то самое, что сейчас разрывает тебя изнутри, то самое, что они знают слишком хорошо. Потому что здесь, в этом обгорелом лесу, отчаяние это не чувство. Это закон. Это воздух. Это всё, что остаётся, когда зима забирает всё остальное.

И лес стоит. Мёртвый. Безмолвный. Он не шепчет, не плачет. Он просто существует как демон, как призрак, как ты.