Случайности не случайны
Серые будни давно стали ее верными спутниками. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала что-то, кроме легкой, почти незаметной тоски, но тянущую ее куда-то идти, точнее бежать. Дни сливались в одно монотонное полотно, где каждый новый рассвет казался копией предыдущего. Бежать было совершенно некуда. От себя это делать довольно трудно.
Она давно переехала в этот город и казалось бы знала его хорошо. Но однажды как всегда выйдя на улицу без определенной цели, она оказалась на такой, которая носила название из странной аббревиатуры сложно запоминаемых согласных букв. Проход на улицу был немного в стороне и лишь некоторые прохожие обнаруживали его прогуливаясь по оживленному пешеходному проспекту, сворачивали на нее ради любопытства.
Так сделала и она, вступив на нее и начиная осматриваться вокруг. На улице были расположены заведения. Причем настолько разные по характеру и цели, что это вызывало не мало удивления. Библиотеки с серьезными и умными названиями и вынесенными прямо к улице летними столиками. За которым сидели такие же очень не похожие друг на друга люди. Причем как и здесь, а и у других мест поведение людей как-будто было каким-то вычурным, показным. Кто-то умно вещал тихим голосом, кто-то кричал и топал ногами. Один смешной товарищ, одетый весьма нелепо в халат, похожий на старое лоскутное одеяло бормотал себе что-то под нос. Но большинство все же сидели молча, как будто наблюдая, но не стремясь выдать себя или обратить внимание. А потом вставали из-за столиков и переходили в другое место. И это новое заведение было уже совсем другим. Библиотека или читальный зал соседствовал рядом с со странным кафе или закусочной, в котором готовили прямо за прозрачными стеклами, периодически спрашивая советов у посетителей — а не пора ли перемешать что-то на сковородке, добавить ли соли или перца и подобные вопросы. При этом никто ничего не ел и казалось, готовка и диалоги иду уже очень давно и являются цель процесса.
Следом за странным кафе находился играющий яркими цветами стриптиз-клуб. «Бар-сук» — как прочитала девушка его название по по бегущим буквам на неоновой вывеске. Рядом с названием, написанным через тире, красовалась фигурка зверька в костюме и шляпе. Но, кажется, дело было не в названии животного.
У входа стояло большое количество лиц мужского пола. Удивительно похожих друг на друга. С бегающими глазами, одетыми в длинные плащи и засунутыми в их карманы руками. Они стояли у невысокого забора и вглядывались в темные окна заведения. Через которые мало, что можно было разглядеть. Иногда дверь в здание открывалась, при этом никто не входил и не выходил, но изнутри несколько секунд было слышно музыку танца, какие-то томные стоны и мелькали то ли кончики плетей, то ли полы длинных черных одежд вместе с чем-то телесным. Но совершенно невозможно было определить, что за часть тела показалась в дверях. В это время толпа оживала и как-будто подавалась вперед. Но дверь закрывалась и она издавала протяжный и разочарованный выдох. После этого, как правило, многие уходили, причем обратно, с этой улицы прочь. Они явно не нашли здесь то, чего искали. Но тут же потери были восполнены новыми пришедшими зеваками.
Она пошла дальше по улице. По-прежнему удивляясь разнообразию и непохожести заведений, кафе, лавочек и прочих точек с уже не ясным смыслом предназначения и предложений. Впрочем, точно также, как и странность, а где-то даже и нелепость в этих предприятиях, и прохожие на улице были не совсем обычными для ее города. Идущие на встречу или те, что шел в ее направлении люди были разными. Но все же, их можно было как-будто бы разделить на несколько категорий. Явные те, кто был на этой улице не впервые. Бодро ли неслись они по улице или шли неспеша. В их походке четко прослеживалась цель и понимание конечной точки. Были те, кто оглядывался и ротозейничал, всем видом не понимая, что здесь за улица, что не ней находится и, главное, зачем он тут. Еще угадывались прохожие с явным написанным разочарованием на лице. Как будто бы ожидали увидеть здесь цветущий сад, а встретили песок пустыни. Ни того, ни другого не было на этой улице, но физиономии выражали именно такую глубину их разочарования.
Впрочем, кроме тех, кто куда-то шел или бежал, были те, кто расположился на газоне или свободном островке тротуара и занимался своим делом. Вот художник, что-то рисовал на мольберте. С добродушным лицом, в полном теле, с зеленым шарфом на шее и с коричневым беретом на голове. Он пыжился и кряхтел от чего-то приплясывая с кисточкой. А создаваемой картине отображалось лишь большое разноцветной пятно. Кто знает, может быть в его глазах — это был совершенный шедевр.
Вот уличный артист имитирующий живую фигуру собрал вокруг себя несколько зрителей. Меняя позы и изгибая тело в причудливых формах, застывал на несколько секунд, словно перед невидимым фотографом.
Кажется, впереди было еще не мало интересных фигур и эта улица уже заинтересовала ее. «Может быть, я буду сюда заходить еще пару месяцев» — отчего-то с такой странной точностью подумала она.
И тут, за небольшим поворотом, в тени дерева, она увидела мужчину средних лет, с раскрытой книгой на коленях. Он кормил голубей, кидая небольшой стайке из 3 или 4 особей хлебные крошки. И разговаривал с ними.
— Хотите я расскажу вам старую и очень печальную историю? — тихо говорил мужчина.
— О человеке, который многое не умел, но зато умел зажигать звезды…
Она подошла и тихо села на краешек скамейки. Рассказчик остановился, заметив ее.
— Вика, — представилась она неожиданно для самой себя, — каким вы находите это место?