У меня тоже

В этом месте день и ночь меняются незаметно. Тут ты сможешь найти то, что ищешь, до тех пор, пока уверен в этом — ты на своем месте. Зимин взглянул на часы; у них была только часовая стрелка. Она шла в верном направлении. Телефон он отключил, чтобы никто не надоедал звонками. За окном начинал падать снег, символизируя то ли печаль, то ли темноту, то ли новый этап. Предстоял дальний путь. Город опустел. Вдали был слышен призывающий вой собак. Где-то вдалеке двигались неясные тени, которые светились изнутри от своей сияющей красоты. Зимин не мог определить, кто это. Из тени выпрыгнул черный кот. Лениво мяукнув, он побрел за ним. Зимин подошел к заведению. Оно называлось «Сон». Внутри, как всегда, никого не было. На столе стоял наполненный наполовину стакан виски. Кто-то его постоянно заполнял, видимо, за счет заведения. Одиночество по вкусу, как виски. Зимин знал, что заполнять пустоту только виски скучно. Надо дополнять чем-то еще. Подойдет едкий концентрат мыслей — кола. Зимин пить не особо хотел.

— Пить не хочешь? Но пей, Зимин. Если уж налили, значит, надо, — саркастически сказал черный кот.

Внутри поднялась злость и бунт. Зимин залпом осушил стакан и вышел на улицу. Снег повалил большими комьями. Зимин набрал воздух в грудь и пошел кругом. Выдохнул. Больше вдыхать не хотелось. Мир начал таять. Предел был достигнут. Зимин вновь набрал воздух в грудь.

— Вся сложность задается в том, что ты не можешь дать себе ответ на вопрос, который ты себе задаешь, — поучительно сказал кот.

— Брысь отсюда, умник, — рыкнул Зимин.

Из-за угла выбежали пара собак и направились в сторону кота. Кот подмигнул Зимину и убежал.

Он стоял у входа в здание. Кафе называлось «Лимб». Зимин зашел и увидел на столе готовый горячий кофе. Посреди зала стоял проектор. Он показывал картинку, как Зимин сидит за столом и пьет кофе один. Зимин сел за стол и взял кофе в руки. Кафе, как будто, разделила вертикальная линия. Зимин заметил, что по другую сторону линии, за другими столами, сидел он со своим человеком. Проектор по ту сторону показывал то же самое. Множество версий того, что могло произойти. Зимин закрыл глаза, ожидая, что, когда он их откроет, что-то изменится. Ничего не изменилось; глаза сменили тон. Что это было? Другие вселенные или его другие жизни? Ему хотелось подойти к границе и разорвать эту границу, как бумажный лист, чтобы получить то, чего не может быть сейчас. Но Зимин знал, что сейчас ничего не получится, сколько бы он ни пытался. Здесь невозможно это сделать.

Зимин вышел из кафе. На улице началась метель. Укутанный в подаренный шарф поплотнее, Зимин улыбнулся. Что же остается — его любимое одиночество.